Песах у евреев — вовсе не то же самое, что Пасха у православных христиан. Самый древний свой праздник народ Израиля отмечает в память о великом событии, запечатленном в Ветхом Завете — великом исходе евреев из Египта и их освобождении от рабства. Его отмечают семь дней (в диаспорах — восемь) как праздник радости и свободы.
«Песах» на иврите — «прошел мимо», «миновал». Из-за того, что фараон не освобождал евреев, их Бог наслал на Египет десять казней. Последняя была ужасна: он умертвил всех египетских младенцев. Заранее предупрежденные им евреи убили, зажарили и съели ягнят, а их кровью помазали дверные косяки своих домов. Поэтому дети евреев были пощажены. Именно после десятой казни египетской фараон решился отпустить евреев на три дня в пустыню, чтобы они принесли там жертвы Всевышнему.
Но фараон был хозяин своему слову: сам дал — сам забрал, поэтому Бог велел евреям быстро собираться в путь. Они не стали дожидаться, когда забродит приготовленное ими тесто, а взяли его «недозревшим». По дороге, под жарким египетским солнцем, на спинах несших его тесто превратилось в лепешки, сухие и пресные. Это и была знаменитая маца — главный символ Песах.
Маца — единственный хлеб, который дозволяется употреблять в праздничную неделю, ибо он — хлеб свободы. И обязательно маца присутствует на столе в праздничный вечер перед началом Песах, называемый Седер. Это сложный ритуал, в котором сочетаются молитва и трапеза. Седер проводит глава семейства — он рассказывает детям (и внукам, если уже появились) о Боге и вере.
Накануне Песах на полную мощность работают и старинные пекарни в религиозных кварталах израильских городов, и гигантские фабрики (хотя ревностные последователи веры отвергают машинное изготовление мацы, употребляя только «ручной работы). В пекарнях при выпечке мацы используют сухие оливковые дрова, дающие жаркий огонь. Здесь процесс становится древним и красивым иудейским обрядом. Который должен продолжаться не более 18 минут, чтобы тесто не забродило. Тогда это уже будет не кошерный продукт, а хамец.
Традиционное иудейское право — Галаха — предписывает накануне Песах избавиться абсолютно от всего хамеца, то есть всех продуктов, при приготовлении которых используется процесс брожения. Никакого хлеба, макарон, солодового пива, ячменного виски, пшеничной водки и многого другого в доме иудея быть не должно. В ортодоксальных семьях в канун Песах вычищают малейшие крошки острым и тонким пером, подсвечивая себе свечой. Поэтому шкафы и буфеты, пространство под кроватями и углы сияют невозможной чистотой.
Стол на Седер — специальный, не для еды, но для ритуала. Его центр — блюдо Седера. В специальное отделение блюда кладут три мацы, символизирующих три категории евреев: Исраэль, Леви и Коэн (снизу вверх). На блюдо выкладывают: пропеченный кусок мяса с косточкой (зероа); крутое яйцо, символ праздничной жертвы (бейца); горькую зелень в виде листьев салата или кусочков хрена (марор); смесь из тертых яблок, молотых орехов, корицы и вина (харосет); съедобные овощи — сельдерей, петрушку, лук, отварной картофель (карпас); мелко нарезанный или растертый хрен (хазерет). Обязательно блюдечко с подсоленной водой — память о слезах, пролитых евреями в египетском рабстве.
Каждый член семейства обязан выпить четыре кубка любого кошерного вина. Для этого подходит красное сладкое, полусухое или сухое; допускается искристое. Если человек не может пить вино, или это ребенок, ему наливают виноградный сок.
Главный лейтмотив Седера — и всего праздника Песах — слова, которые произносит глава семейства, когда преломляет мацу: «Вот хлеб, который ели отцы наши в земле египетской. Каждый, кто голоден, пусть придет и ест. В этом году здесь, в будущем — на земле Израиля. В этом году рабы, в будущем — свободные люди».
В Израиле первый и последний дни Песаха (по два дня — в диаспоре) являются праздничными и нерабочими, как и традиционная суббота. В остальные дни даже у тех евреев, которые трудятся, праздничное и хорошее настроение. Они проникнуты главным философским смыслом Песаха. Он символизирует отказ от рабства. Никто не согласится на «котлы с мясом» в обмен на личную несвободу. Лучше уж сорок лет бродить по пустыне, терпя голод и страдая от неизвестности, — но зато навсегда стать свободными людьми!
